С момента распада Советского Союза геологоразведка переживает не самые лучшие времена. Небольшой подъем 2005–2007 годов дал геологам надежду на возрождение отрасли, но последние экономические потрясения в который раз сделали геологоразведку слишком обременительной статьей расходов для многих добывающих предприятий.
Рискованное дело
Какие бы инновационные перспективы ни рисовали нам политически ангажированные аналитики, Россия еще долгие годы будет оставаться сырьевой державой, зависящей от продажи своих недр. Прописная истина о том, что активную разработку месторождений нужно компенсировать столь же активной геологоразведкой не вполне хорошо работает на практике. Основные районы сегодняшней добычи — щедрое наследие, оставленное нам Советским Союзом. Тогда образ геолога в свитере и с гитарой стал своеобразным символом ресурсообеспеченного будущего.
Но те времена уже давно стали историей точно так же, как и процветающая геологоразведка. Последние 15-20 лет геологоразведка находится в состоянии перманентного преодоления трудностей. Кризис здесь начался еще в 90-е годы и, увы, 2009 год грозит только усугубить ситуацию. Все увещевания государства о том, что российским добывающим компаниям неплохо было бы поработать на перспективу и позаботиться о великом сырьевом будущем страны в бизнес-среде не находят отклик. Бизнесмены вполне понимают всю важность ситуации, однако, охотнее идут на развитие уже разведанных месторождений.
«Геологоразведка — одна из немногих отраслей, которые по своей структуре являются чисто затратными, — говорит руководитель одной из золотодобывающих компаний Красноярска, пожелавший остаться неназванным, — Когда та или иная компания продает золото, она сразу получает за него деньги. С геологоразведочными работами все иначе: здесь ни о какой непосредственной прибыли речи идти не может — затраченные средства вернутся в компанию только после разработки и опять-таки продажи золота. Поэтому частные компании стараются отложить то, что не принесет им быстрой прибыли на более долгий срок», — добавляет он.
«В 2009 году мы практически не получаем заказов на проведение геологоразведочных работ от горнодобывающих предприятий, а это основные заказчики, — признается Владимир Кошкин, главный геолог ОАО «Красноярскгеология», — Все компании (а это «Полюс Золото», «Покровский рудник», «Енисейская промышленная компания» и ряд других) резко снизили объемы инвестиций в геологоразведку, поскольку геологоразведка — это самый рискованный вид работы в общем цикле добычи полезных ископаемых». Для недропользователей геологоразведка всегда связана не только с большими денежными вливаниями, но и с соответствующим риском: на поисковом этапе геологоразведки нет абсолютно никаких гарантий результативности работ. На стадии непосредственно разведки вероятность получения месторождения велика, но и здесь процент неудач может быть весьма высок. Впрочем, в горнодобывающей отрасли риск — дело не только благородное, но и прибыльное, потому что открытое месторождение окупает все вложенные в разведку деньги максимально быстро, вот только что делать, если месторождение, способное оправдать затраты, так и не будет найдено?Занять выжидательные позиции
Касаясь более частных направлений несложно заметить, что тенденции здесь одни, вне зависимости от вида добываемого сырья. Если логично видеть сокращение бюджетов на геологоразведку в компаниях, добывающих подешевевшие медь и никель, то ситуация с крупными золотодобытчиками не столь однозначна. Золото в цене ничуть не потеряло, и все же эти компании сейчас охотнее вкладывают деньги в строительство рудников, инвестируя в развитие самой золотодобычи. Вероятно, с исчезновением возможности получения заемных денег, даже крупные компании решили на всякий случай выдержать в геологоразведке паузу. Осторожничают золотодобытчики и с оценкой текущей ситуации, так в «Полюс Золоте» пока решили воздержаться от каких-либо комментариев.
Поскольку геологоразведка — это очень затратная работа на будущее, которая, кстати, может и не дать никакого результата, в текущее время для многих компаний обеспечение грядущего благополучия отошло на второй план — удержаться бы на ногах в настоящем. Как бы то ни было, компания компании рознь. Стабильные предприятия обеспечены запасами на длительный срок в 15-20 лет, у кого-то разведанных запасов не хватит и на два года. И если ничего не предпринимать сегодня, компаниям с более слабой сырьевой обеспеченностью грозит банкротство. Словом, для мелких добытчиков полезных ископаемых преодоление кризисных трудностей за счет откладывания проблемы в долгий ящик еще «аукнется» в долгосрочном периоде.
Не мешайте!
На всех уровнях система госструктур, ответственных за проведение геологоразведочных работ является несовершенной.
«Государство в геологоразведке фактически никак не участвует — все ограничивается простым декларированием намерений. Собственно говоря, мы, геологоразведочные компании, и не просим у государства ни финансовой поддержки, ни какой-либо другой помощи. Нам необходимо одно — возможность работать без бюрократических проволочек и законодательных несоответствий».
В качестве примера Владимир Кошкин привел одну из наиболее актуальных ситуаций в отрасли: выдача лицензий на проведение частными компаниями геологоразведочных работ происходит таким образом, что перечень всех, даже самых небольших объектов (кроме месторождений таких общедоступных полезных ископаемых как песок и гравий), выставляемых на аукцион в регионе, утверждается в Москве. Но по состоянию на март 2009 года, утвержден только перечень 2008 года. Что будет с перечнем года текущего, и когда произойдет его утверждение, пока неизвестно.
Между тем, небольшое месторождение россыпного золота можно разведать, собрать о нем полную информацию в течение года, чтобы затем сразу же приступить к его разработке. Такая схема очень эффективна в ситуации экономического кризиса, поскольку не предполагает масштабных и долгосрочных вложений. Но из-за проволочек, подобных описанной выше, реализация этой схемы пока не представляется возможной.
Другая проблема, идущая рука об руку с геологоразведкой — постоянное редактирование Лесного кодекса РФ. «И с каждой редакцией все хуже и хуже, — сетует Кошкин, — Например на рассыпных золотоносных месторождениях добыча в точном соответствии с законом невозможна, потому что Лесной кодекс запрещает сплошную рубку леса в охранной зоне водотоков — как раз там, где и находятся практически все подобные месторождения. Тем не менее, компании, несмотря на полузаконный статус, там как-то работают».
Сложности другого рода обнаруживаются на этапе оформления права собственности. Так, одна из крупнейших геологоразведочных компаний Красноярского края в 2008 году столкнулась с тем, что после легального и дорогостоящего приобретения на аукционе ряда лицензий, при обращении в Агентство лесной отрасли Красноярского края, в оформлении необходимых для подписания договора аренды документов компании было отказано. Территории месторождения оказались принадлежащей к резервным землям. Почему собственник лесных земель (а они находились в федеральной собственности) согласовал выдачу лицензий ранее, осталось загадкой.
Впрочем, на данный момент от подобных парадоксов геологов обезопасили поправки в главный лесной документ страны, но и на этом вопрос буквы закона закрывать рано.
«Последний раз «Красноярскгеология» столкнулась с несовершенствами законодательной базы в текущем году, — делится своим опытом Владимир Кошкин, — Уже развивая на лицензированном участке геологоразведочные работы, мы обратились в ответственную госструктуру за оформлением договора аренды, где и выяснилось, что данный участок отдан в аренду на 49 лет компании «Ангара-Пейпа» в рамках освоения Нижнего Приангарья». Но территории, отданные лесозаготовителям, занимают значительную часть Мотыгинского и других районов. Работы по геологоразведке и добыче полезных ископаемых здесь ведутся давно, и снова непонятно, как мог быть сдан в аренду такой участок.
Сокращения в кадровый голод
Не менее актуальной, чем проблема законодательной базы является проблема нехватки квалифицированных кадров для геологоразведки. При всей шумихе вокруг создания в Красноярске СФУ с его Институтом цветных металлов и золота, руководители геологоразведочных предприятий отмечают дефицит достойных специалистов. Еще в конце постперестроечного периода геологоразведка испытала первый спад. Многие госпредприятия закрывались и перепрофилировались в совершенно другие организации. Те же, кто все-таки остался на плаву, резко сокращали объемы работ и численность персонала. Иными словами, на тот момент имел место недостаток работы, а не геологов. И в результате по прошествии стольких лет на благо отрасли остались трудиться буквально единицы всесторонне развитых геологов, способных делать все, начиная от проведения полевых работ до защиты результатов в ГКЗ.
Мы видим, как ситуация повторяется. По словам неназванного собеседника журнала, кризис вынуждает многие компании сокращать не только объем проводимых работ (в некоторых компаниях рабочая неделя была урезана до 4 дней), но и штат сотрудников. «Сегодня в стране практически не выращивается смена для уходящих на пенсию геологов, что вполне объяснимо: постоянная нестабильность отрасли привлекает немногих. И та молодежь, которая все-таки приходит в геологию, сегодня сразу же попадает под сокращение. Понимая всю сложность происходящего, я как руководитель все же вынужден сокращать менее опытных работников. При этом, как правило, уволенные люди не возвращаются назад в геологию — в этой профессии восстановить знания после перерыва чрезвычайно сложно. Тем более, что для становления настоящего геолога требуется около десяти лет», — говорит он.
Когда-то «люди с гитарами» представляли самую мощную в мире геологическую службу. Сегодня эта служба выглядит совсем иначе. Между тем, геологоразведка справедливо отнесена к стратегическим отраслям, и неразвитость геологической службы, способной обеспечить национальные интересы в будущем грозит превратиться в серьезную проблему для страны, столь зависимой от полезных ископаемых, как Россия.
Юлия Ребрунова.
|
