Таежные трагедии

При всем многообразии сырьевой структуры регионов, Якутия славится своими алмазами, Дальний Восток — природным газом, Урал — железной рудой, а Сибирь богата лесом. Хвалебные песни о нашей тайге создали ей образ бескрайней земли с неистощимыми запасами лесных ресурсов: сколько не руби — все не срубишь, сколько не жги — все не сгорит. Мы даже можем позволить себе затопить миллионы кубометров древесины при строительстве ГЭС. К чему привела такая позиция, и в каком состоянии находится сейчас зеленое сибирское золото?

Подсчет оставшегося
Уникальность сибирской тайги заключается в том, что она представляет собой действительно «породистый» лес. Большую часть бореальных лесов региона занимает сосна, основная заготовка которой ведется в Приангарье. Хозяйственный интерес к этой древесине превратил само словосочетание «ангарская сосна» в хорошо продаваемый коммерческий бренд, известный далеко за пределами России.
Интересно, что объем лесозаготовок в Сибири в расчете на 1 га лесопокрытой площади в 5–6 раз меньше, чем в Канаде и, в 20 раз меньше, чем в Финляндии. Товарной целлюлозы с 1 га в Канаде производится в 12 раз больше, чем в Сибири, а в Финляндии — в 53 раза больше. Такая же картина в лесопереработке, где из одного кубометра заготовленной древесины получают товарной продукции в 5 раз меньше, чем в промышленно развитых странах.
Казалось бы, кубометр заготавливаемой древесины одинаков во всех странах и является величиной постоянной, но почему-то объем конечного продукта разнится весьма существенно. Здесь нет ни мистики, ни путаницы в цифрах. Все дело в том, что в СФО по-настоящему глубокая переработка древесины только-только начинает набирать силу.
Лишь за последние несколько лет активные призывы перерабатывать лес, а не везти его за границу в круглом виде, наряду с повышением таможенных пошлин на «кругляк» возымели положительный эффект. К сибирским лесопромышленникам постепенно приходит понимание того, что практически любая часть дерева может принести прибыль, если будет правильным образом переработана. Даже ветки, макушки, кора и опилки представляют собой хоть и не самую ценную, но в принципе полезную древесину, но, увы, сегодня 5–7 % (в лучшем случае!) срубленного леса (около 1,5 млн м3) теряется на лесосеках. Эксперты знают случаи, когда от дерева изымалась только самая коммерческая часть (первые 4-5 м), а остальное бесхозяйственно бросалось в тайге на произвол судьбы.
Специалисты признают, что если бы в наших регионах удалось достигнуть хотя бы половины эффективности лесопользования таких стран, как Канада или Финляндия, то Сибирь смогла бы безбедно жить и развиваться только за счет эксплуатации богатейших возобновляемых лесных ресурсов.

Деревья умирают стоя
Огромный ущерб тайге наносит пожар. Древнейший враг леса ежегодно поглощает сотни тысяч гектаров. «Площадь погибших лесов от пожаров в нашей стране значительно превышает ежегодную площадь вырубок. Особенно сильно отрицательное воздействие пожаров сказывается на лесных экосистемах Сибири, что обусловлено их высокой горимостью и крайне медленным восстановлением после пожаров. Это один из немногих регионов бореальной зоны, где после интенсивных лесных пожаров формируются «зеленые пустыни» — обширные обезлесенные территории, покрытые кустарниковыми зарослями и мощным травяным покровом», — говорит Александр Брюханов, к.б.н, координатор лесных программ в Алтае-Саянском регионе WWF России.
Анализ многолетней горимости показывает, что в Сибирском регионе нет субъекта, который бы не испытал на себе серьезного ущерба от природных пожаров. В наибольшей степени от пожаров за последние 50 лет пострадали леса в Алтайском, Красноярском и Забайкальском краях, Иркутской и Томской областях, а также в Республиках Бурятия и Тыва.
Есть у Сибирской тайги еще одна угроза — затопление, и глобальное потепление здесь совершенно не причем. 22,7 млн м3 товарной древесины были отданы в жертву гидроэнергетике Ангаро-Енисейского региона. Наибольшие потери тайга понесла при строительстве Братской, Усть-Илимской, Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС. Когда-то вода уничтожила лесные земли, сегодня «водяная тайга» сама становится фактором, губительным для речной экосистемы, отравляя воду сибирских рек.
Не утихают споры экологов и бизнесменов вокруг строительства новых плотин. Особенно острое противостояние возникло в связи с грядущим завершением строительства Богучанской ГЭС. Активисты Общественного движения «Плотина.Нет!» заявляют, что при подготовке ложа, водохранилища которой затапливается 149,5 тыс. га земель, в том числе 29,6 тыс. га сельхозугодий, необходимо переселить 12,2 тыс. человек (часть населения уже переселена) из 31 населенного пункта. Покрытая лесом площадь, подлежащая затоплению, составляет 121,4 тыс. га, вырубке подлежат 10,7 млн м3 древесины, из-за трудностей с полной очисткой ложа водохранилища под воду уйдут значительные объемы практически не тронутого рубкой леса на неудобъях (около 2 млн м3), отходы рубок, тонкомерный ликвидный и неликвидный лес на делянках — более 3,5 млн м3.

Рубить с плеча
В деле уничтожения лесов серьезную конкуренцию огню и воде составляет человек.
По данным WWF, наибольший объем лесозаготовок (70% по Сибири) приходится на два региона — Иркутскую область и Красноярский край. В 2008 г. в Иркутской области заготовлено 19,5 млн м3, в Красноярском крае — 9,5 млн м3. Использование расчетной лесосеки для указанных субъектов по усредненным данным составляет соответственно 16 и 30%.
На долю предприятий ЛПК, расположенных в пределах СФО, приходится примерно четверть объема производства всей лесобумажной продукции России, в том числе пиломатериалов — 30%, фанеры и ДСП — 8-12%, ДВП — 28%, товарной целлюлозы — 50-55%, а также 25% объема вывезенной древесины. Особенно велико значение ЛПК в таких регионах, как Иркутская область и Республика Бурятия, где доля предприятий комплекса в структуре промышленного производства субъектов достигает 20–25%. Крупнейшие предприятия по переработке древесины в Сибири, как впрочем, и во всей России, расположены в городах Лесосибирск (Красноярский край), Усть-Илимск и Братск (Иркутская область).
По словам Александра Брюханова, лесозаготовки, начатые в сибирском регионе в промышленных масштабах со второй половины XX в., привели к тому, что в ряде субъектов на значительной территории произошла смена коренных хвойных древостоев хозяйственно менее ценными мелколиственными, а общая площадь необлесившихся вырубок превысила 10 млн га. «Наибольший ущерб лесам лесозаготовками нанесен в Красноярском и Забайкальском краях, Иркутской и Томской областях, а также в Республике Бурятия. Нелегальные лесозаготовки и отсутствие спроса на низкотоварную древесину привели к тому, что на вырубках остается до 30% стволовой древесины, находившейся на участке до рубки, что в дальнейшем повышает пожарную и энтомологическую опасность в лесах региона», — полагает он.
Но угрожающие цифры легальных рубок — не более, чем результат необходимой человеку хозяйственной деятельности, чего не скажешь о незаконной рубке, не поддающейся никакому цивилизованному описанию. Согласно независимому исследованию, проведенному специалистами WWF России, объем древесины неизвестного происхождения в начале XXI в. на территории Красноярского края и Иркутской области составлял около 15% от официального объема заготовки, в Республике Бурятия — 22%, а в Читинской области — 53%. По мнению авторов, основную долю в объеме неучтенной древесины в России составляют следующие нарушения: повсеместное занижение объемных и качественных показателей вырубаемой древесины, махинации при таможенно-экспортных операциях. Настоящей бедой сибирских лесов стало повсеместное введение псевдосанитарных рубок лесхозами, когда под видом улучшения санитарной обстановки вырубались древостои в различных категориях особо защитных лесов (горные, водоохранные, рекреационные, кедровопромысловые и т. д.) и даже на территории заказников и природных парков. Особо опасным явлением стало то, что для вырубки того или иного охраняемого участка леса его предварительно поджигали, и пожары, неконтролируемо распространяясь на большие территории, порой уничтожали уникальные массивы лесов.
Импульсом к всплеску незаконной заготовки древесины в Сибири, как и во всей России, послужило несколько обстоятельств: ослабление надзорных функций государства в последнее десятилетие XX века, массовая безработица, спровоцированная развалом лесной и сельскохозяйственной сфер экономики и, наконец, резкое увеличение курса доллара после дефолта 1998 г., сделавшее очень выгодным экспорт круглого леса из страны. За несколько лет перекупщики (прежде всего из Китая) заполонили все таежные тупики Сибири и Дальнего Востока, промышляя скупкой древесины за наличные деньги и не интересуясь, где и как она была заготовлена. Кроме того, большой проблемой было и остается бесхозяйственное проведение лесозаготовительных работ. Также по исследованию WWF России, в большинстве сибирских многолесных районов на вырубках бросается до 30% низкотоварной древесины.

У семи нянек дитя без глазу
«Последнее десятилетие в нашей стране продолжается лесная реформа, которая отразилась как на лесном законодательстве, так и на надзорных функциях. К сожалению, в России начала XXI века пока так и не удалось наладить систему контроля за лесами аналогичной по качеству существовавшей несколько десятилетий назад в «советский период», — сетует Александр Брюханов, — в 80-е годы в нашей стране была создана одна из лучших в мире систем по борьбе с пожарами, вредителями и незаконными действиями в лесах (поджоги, браконьерство, самовольные порубки). В каждом районе существовали комитеты по охране природы, были специальные инспекторы, существовали схемы обходов по лесничествам с определенной территорией, закрепленной за каждым лесником», — рассказывает эколог.
Но так уж получилось, что старую систему разрушили, а новую не построили. По мнению Евгения Иншакова, к. с-х. н., декана Лесохозяйственного факультета Сибирского государственного технологического университета, новая система хозяйствования в лесу пока не заработала. «Нет, конечно, фактически она работает, но нередко случаются удивительные парадоксы. Так, например, лес горит, и часто не найдешь тех людей, кто должен его тушить! Тогда как прежняя схема предусматривала порядок, когда первым, кто должен был тушить пожар, был лесхоз. Сейчас лесники в лес не едут — это не их обязанность, и у них нет ни техники, ни возможностей, ни нормативных обязательств; только контролирующие функции. Кто должен тушить лес и на какие средства?»
Схожим образом обстоит вопрос о поимке нарушителей, самовольно заготавливающих древесину. Если ранее после обнаружения следов кражи леса в первую очередь извещался лесничий, и затем по его акту осуществлялись поиски виновного, то в современных условиях лесная прокуратура, лесная милиция и лесничий не могут действенно распределить контролирующие функции. Последний больше не должен следить за самовольной рубкой, а лесная милиция оказывается слишком малочисленной, чтобы эффективно охранять лес. «Прокуроры могут находиться очень далеко, в районном центре, и физически не способны за всем уследить, — продолжает ученый, — Получается схема «рубите и вряд ли вас поймают». Не доказала свою эффективность и новая система спутникового слежения, ведь практически никого еще не привлекли к ответственности. А почему?»
Своеобразным ответом на этот вопрос служит доклад о проверке, которую Федеральное агентство лесного хозяйства провело 5 октября 2009 года. Смысл мероприятия заключался в определении «достоверности итогов дистанционного мониторинга незаконных рубок и использования земель лесного фонда 2008 года». Иными словами, проверяли то, что уже было проверено. Как сообщает Агентство, в ходе проведения этих мероприятий было охвачено 102 лесничества органов исполнительной власти, уполномоченных в области лесных отношений по республикам Коми, Бурятия, Хабаровскому, Красноярскому краям, Архангельской, Свердловской, Нижегородской, Томской областям. С участием представителей лесничеств, территориальных органов прокуратуры Российской Федерации, лесозаготовителей обследовано 400 мест рубок (лесосек) или 45% от случаев незаконных рубок, выявленных при дистанционном мониторинге. Результаты проверок себя оправдали — 30% данных по Свердловской, Томской областям, Красноярскому краю и Республике Бурятия оказались неверными. Причиной тому — не предоставление лесными службами регионов в филиалы «Рослесинфорга» части материалов по объектам мониторинга, не соблюдение лесничествами технологических требований по отводу и таксации лесосек для заготовки древесины и некорректное дешифрование спутниковых снимков. Сложно найти виноватого. На первый взгляд, его и нет. Но и отлаженных механизмов по поимке расхитителей леса тоже нет.
Между тем в интервью, размещенном на официальном сайте Федерального агентства лесного хозяйства, руководитель Рослесхоза Алексей Савинов уверенно замечает, что в последние годы создаются правовые условия для развития благоприятных экономических условий в области использования лесных ресурсов. «Нам очень интересен опыт других стран, которые уже ранее прошли свой путь реформ, — уверен чиновник, — учитывая масштабы лесных ресурсов России, а также большое внимание со стороны Правительства Российской Федерации к необходимости формирования современных лесных отношений, можно с уверенностью сказать, что роль государства в управлении лесами будет достаточной», — добавляет он. Остается только верить, что эта убежденность в благополучии российского, и в частности, Сибирского леса будет когда-нибудь оправдана.

Справка:
На долю Сибирского федерального округа приходится 10–12% покрытой лесом площади земного шара, примерно столько же мировых запасов древесины, в том числе около 25% — наиболее ценных хвойных пород. Это почти в 1,5 раза больше, чем в Канаде, вдвое больше, чем в США, и в 8 раз больше, чем в скандинавских странах (Финляндии, Швеции и Норвегии).
Общая площадь лесов всех субъектов федерации, входящих в Сибирский Федеральный округ, составляет 2,6 млн км2. Из них на долю Восточной Сибири приходится 84%, на долю Западной — 16%.
Лесами покрыто 51% территории округа, но распределены они неравномерно. Самую высокую лесистость имеют Иркутская (78%) и Читинская (66%) области, республика Бурятия (63%); самую низкую — Омская (18%) и Новосибирская (13%) области.
В среднем на одного жителя в Сибири приходится 12,8 га лесопокрытой площади, в наиболее лесистой Иркутской области — 21 га. (Для сравнения: в целом по России — 5 га на человека, в Канаде — 9 га, в скандинавских странах — 3 га.)
Общие запасы древесины в регионах Сибирского федерального округа оцениваются в 30–36 млрд кубометров, эксплуатационные — в 10–15 млрд м3. Основная часть запасов (75%) также сосредоточена в Восточной Сибири. В среднем по Федеральному округу на 1 га лесопокрытой площади приходится 100–125 м3 древесины. Высокие таксационные показатели (запасы древесины на 1 га, удельный вес хвойных пород, объем хлыста) лесных ресурсов Сибири обеспечивают более низкую себестоимость вывозки древесины и производства пиломатериалов (на уровне лучших показателей в стране).

Антон Полевой.




© 2006-2012. Все права защищены. «Единый промышленный портал Сибири»


Цитирование приветствуется при условии указания ссылки на источник - www.epps.ru

© Создание сайта - студия GolDesign.Ru